Евгений Федоров, Tequilajazzz: я бы завел автопарк из трех машин

К.: Евгений Владимирович, есть ли музыка в звуке автомобильного двигателя?

Е.В. : Конечно: во-первых, когда я еду в машине, она дает «ноту». С появлением опыта я по ее звучанию, как композитор, могу определить, что с автомобилем не так. Во-вторых, как человек, который экспериментирует с электроникой, я использую всевозможные, на первый взгляд, немузыкальные вещи. Это различные бытовые и индустриальные шумы, в том числе шумы двигателей. Иногда в своей работе я прибегаю к звучанию странных предметов, и звук автомобиля тоже можно сделать прекрасной музыкой.

К.: Какой из кинопроектов с вашей музыкой вы считаете наиболее известным, помимо «Тайн следствия»?

Е.В. : Возможно, как самая любопытная вспоминается первая работа – в картине Александра Баширова «Железная пята олигархии». Она была веселой авантюрой! Причем там нет ничего своего, все полностью построено на цитировании и стилизации, где Сергей Курехин и Сергей Прокофьев сменяют друг друга в каждом эпизоде. Очень интересный опыт.

К.: Сколько раз вам приходится смотреть фильм, чтобы написать к нему музыку?

Е.В. : Это может быть один просмотр или несколько, единого рецепта нет. Обычно написание музыки к фильму — это бесконечные встречи с режиссером, обсуждения, телефонные разговоры. Иногда я общаюсь и с актерами.

К.: Говорят, вы ездите по Петербургу на велосипеде… Не слишком холодный вид транспорта для нашего климата?

Е.В. : Я езжу на нем только до ноября. Для меня велосипед – средство передвижения по району, для более дальних расстояний я выбираю автомобиль. Я даже ребенка вожу в детский сад на велосипеде, в специальном детском кресле. Причины выбора просты – весело, совершенно другие ощущения и отсутствие проблем с парковкой. Да и велосипед у меня прекрасный. Я очень люблю на нем ездить!

К.: Какой?

Е.В. :  Финский Helkama Oiva, старинная классическая модель, чем-то напоминающая велосипед «Украина» в СССР. Его начали выпускать в 1936 или 1937 году специально для финской армии, и тогда на нем ездили солдаты. Впоследствии он стал общегражданским, но модель практически не поменялась – изменилось только оборудование для переключения скоростей, которое незаметно и очень деликатно внедрено во втулку. Внешне он остался таким же, как в 37-м. Внутри японская начинка.

Сам велосипед стальной, тяжелый и очень устойчивый. Когда я встречаю знакомых финнов, они цокают языком и говорят: «Ах, какой у тебя велосипед!». Потому что понимают, что это классика. В такой момент я начинаю гордиться своим выбором, хотя, покупая, руководствовался исключительно внешним видом.

К.: Вас тянет к ретро? А старые машины вам интересны?

Е.В. : В России, на мой взгляд, нет культуры ретро-автомобиля. В этом плане нашу ситуацию не сравнить с тем, что происходит в США, где люди целенаправленно покупают Кадиллаки 60-х и тратят время и деньги на их содержание. Мне нравятся автомобили шестидесятых, но более интересными представляются машины, которые появились позже – квадратные джипы, старые версии Land Rover. Это не ретро, но уже и не современная эстетика.

К.: Но настроение того времени они отражают?

Е.В. : Конечно, потому что направления художественной и научной мысли обычно идут рядом. В советское время были очень популярны космические рисунки, связанные с романтикой космоса, полетом Юрия Гагарина, и приметы «космической эры» можно найти в совершенно некосмических вещах – тостерах, холодильниках, в промышленном дизайне. Автомобили это тоже не обошло – «крылышки», всевозможные элементы декора в Москвичах...

К.: Ваша музыка звучит свежо спустя много лет. Как это достигается?

Е.В. : Дело в том, что мы всегда пытались сочинять мелодии, аккуратно входя в последние новейшие тенденции. Мы не хотели создавать популярную музыку, а только ту, которая будет интересна нам самим. У меня даже была шутливая формула: если ты хочешь сделать музыку модной, не делай ее модной – делай сразу вечной!

К.: А как сделать «вечную музыку»?

Е.В. : Надо «зрить в корень», не идти на поводу у технологий и попытаться звучать не той музыкой, которая тебя окружает, и тем более не той, которую уже кто-то сочинил до тебя. Надо звучать, как мир вокруг, как книги на твоей полке, как фильмы, которые ты смотришь, или какие-то вещи, которые имеют более долгую жизнь, нежели популярная музыка. Модная музыка живет очень недолго. Любой хит быстро уходит и появляется спустя десятилетия в программах типа «Дискотека 80-х» исключительно как часть исторического аттракциона.

К.: Как давно вы стали водить автомобиль?

Е.В. : Мой водительский стаж — всего несколько лет. Причем поводом для получения прав стал большой ремонт в квартире. Он предполагал перевозки различных грузов на автомобиле — хотя мешки с цементом, кафельную плитку и прочее привозили рабочие. Что-то приходилось таскать мне самому, и в какой-то момент мне стало стыдно, что я не могу помочь с перевозкой. Поскольку ремонт длился год, я успел пойти в автошколу, сдать экзамены, и моим первым самостоятельным выездом стало посещение магазина строительных товаров.

К.: А как же вы до этого возили музыкальные инструменты?

Е.В. : На машинах друзей. Кроме того, в нашей семье автомобиль водит моя жена. А я до ремонта в квартире долгое время ездил только на пассажирском сиденье.

Кстати, свою первую семейную машину мы купили у Сергея Шнурова. Мы в те годы были соседями, и его авто стояло рядом с домом. Своим знаменитым Mitsubishi Space Wagon с черепом и костями на капоте он практически не пользовался. Однажды я сказал Шнурову: «Серега, ну что она у тебя без дела простаивает? Продавай ее мне подешевле!». Шнур согласился, а у нас появился автомобиль.

К.: Как вы чувствовали себя рядом с женщиной в роли пассажира – или вы были штурманом?

Е.В. : Я был очень хорошим штурманом! (смеется) К тому же, у меня нет "мачистских" амбиций, которые, как правило, говорят о каких-то глубинных проблемах, связанных с мужской реализацией. Я не чувствовал ничего зазорного в том, что еду в качестве пассажира — доминировать в этом вопросе мне было совершенно не нужно, я доминирую в другом. Вообще, я по жизни сторонник мягкого китайского пути.

К.: Расшифруйте!

Е.В. : Принцип таков: не нужно убивать врага, надо тихо сидеть на берегу реки и ждать, пока труп врага проплывет мимо.

К.: Ожидание может затянуться, и видимо стоит запастись едой, сигаретами…

Е.В. : В первую очередь, нужно запастись терпением, и тогда ожидание будет не слишком долгим. Нужно осознать: ожидание кажется длительным, когда нервно чего-то ждешь и пытаешься провоцировать более поспешное развитие событий. Если же не ждать от происходящего повышенных скоростей, все случается довольно быстро.

К.: С таким философским подходом вы, вероятно, легко переносите дорожные пробки?

Е.В. : Переношу их легчайшим образом! Способов несколько. Сначала я смотрю на навигатор, и если вижу, что у меня на пути заторы — еду на метро. Также я всегда пытаюсь рассчитывать время и выехать пораньше, и с учетом времени в пробке прибавляю полтора часа. Чтобы комфортно чувствовать себя в пробке, надо слушать спокойную музыку. Не надо включать бодрящих мелодий! Лучше всего классика: в моем сердце она находит отклик и успокаивает.

К.: Классика не убаюкивает?

Е.В. : Нет, она даже может визуально придать скорость происходящему. Например, в фильмах Вима Вендерса, когда поезд несется на дикой скорости, музыка при этом звучит медленная и даже меланхоличная, лиричная. Казалось бы, дисбаланс картинки и звучания. Но на самом деле, это больше подчеркивает космическую скорость, потому что мельтешение, клиповая музыка и сумасшедшие ритмы вместе со скоростью – это масло масляное. А что касается пробок, то, включая быструю музыку, вы, образно говоря, себя «разгоняете» — вам хочется, чтобы в такт музыке и кадры за окном автомобиля двигались с такой же скоростью. Когда этого не происходит, вы начинаете нервничать, всем сигналить. Я кстати, тот самый автомобилист, которому обычно сзади все «бибикают» — не постоянно, но время от времени, и, как правило, на перекрестках. Зеленый еще не загорелся, а мне уже сигналят. А я спокойно жду разрешающего сигнала светофора. Причем я проверял – те, кто обгонял меня, на следующем светофоре все равно оказывались рядом.

К.: На какой машине вы ездите сейчас?

Е.В. : На Honda Jazz. Этот автомобиль для меня идеально совпадает с городской средой. Причем слово «джаз» в его названии было для меня не последним фактором. Машина привлекла меня тем, что она по сути микрокапсула, которая помещается везде, очень удобна на дороге и крайне надежна. Но если бы у меня была возможность, я бы завел автопарк из трех машин – для разных целей.

К.: Уточните…

Е.В. : Для городской жизни, для дальних путешествий и для эгоистических побегов в одиночестве. Я не люблю особо выделяться, и машина не служит предметом экстравагантности. В последние годы вошла в моду эстетика под названием нормкор или ноубренд, которую я только приветствую: отсутствие ярких лейблов, стремление слиться с окружающей средой. В этом смысле автомобиль, который я в свое время выбрал для городской жизни – Honda Jazz – отлично подходит.

Для путешествий это, скорее всего, был бы Land Rover Defender — классический и абсолютно брутальный джип с романтическим настроем. А вот для побегов, если учесть наше бездорожье, подошел бы еще один японский автомобиль, который мне очень нравится – и как выглядит, и как ведет себя. Это совсем малютка — Suzuki Jimny.

К.:  У вас есть песни об автомобилях?

Е.В. : Нет, вы забываете, что я специализируюсь на вечном – а неизвестно, какие транспортные средства появятся в будущем. (смеется)

К.: А интересные истории в водительской биографии были?

Е.В. : В этом смысле я скучный человек. Максимальный экстрим – это когда закончился бензин, а до заправки триста километров, и добывать его пришлось на ближайшей автобазе. Что касается аварий – то это падение с велосипеда ночью на Невском проспекте. Хотя история была неприятная – велосипед сломался в результате.

К.: Вы согласны с утверждением, что «Художник должен быть голодным», а также несчастным для успеха в творчестве?

Е.В. : Нет, ерунда это все. Такая постановка вопроса выгодна различным финансовым воротилам. Все это выдумки заказчиков, которые могут использовать его талант за маленькие деньги и всячески манипулировать им. Художник, как и любой человек, должен быть счастливым и сытым. Никто не должен быть голодным. С другой стороны, государственным структурам удобнее держать художника впроголодь и одновременно иметь прикормленных «творцов», которые всегда должны помнить, что есть другие – голодные. И они в таком положении, потому что они плохо пишут-поют-рисуют про эти структуры. По принципу: хочешь быть сытым – пой правильно.