Нечто подобное не раз происходило с американским писателем-публицистом Хантером С. Томпсоном, но свой пиковый опыт он пережил в 1971 году, когда был вынужден отправится в Лас-Вегас по срочному поручению. В итоге обыкновенная журналистская работа вылилась в сумасшедший трип о поиске Американской Мечты. Хаотичные разрозненные записки, которые автор умудрялся вести в состоянии, измененном запретными «веществами», легли в основу романа «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». А тот, в свою очередь, был превращен в сценарий для одноименного фильма.
Эта откровенная история, порой отталкивающая своими мерзкими подробностями, сдобренная соответствующим видеорядом, стала своеобразным рубежом, точкой знаменитого «Лета любви». Она ни в коем случае не является пропагандой наркотиков, алкоголя, насилия и разного рода непотребств, до которых опускаются люди. Ее персонажи циничны, грубы и привыкли называть вещи своими именами. С такого ракурса жизнь кажется не похожей ни на что, виденное раньше. Вещи там ценятся строго по своей функциональности, деньги вообще ничего не стоят, зато космос вокруг бурлит и искрится ветрами.
Все, что вам нужно знать в контексте данной истории об автомобиле, – это Chevrolet Impala 1971 года выпуска в кузове 2-дверного кабриолета с мотором 454 CID V8 (7,4-литра, 345 л.с.). На фото представлена эволюция этой модели от одноименного концепта 1958 до нужного нам авто. Хантер С. Томпсон называл его «Большой Красной Акулой» за внешний вид, скорость и мощь.
Тем, кто хочет проследить за подобными метаморфозами из первых рядов, следует посмотреть фильм, а лучше прочесть книгу. Ну а всем остальным, кто еще не сделал этого, я предлагаю подсмотреть вместе со мной в замочную скважину, откуда доносится голос самого Хантера С. Томпсона, летящего по хайвэю на «Большой Красной Акуле» в самое сердце Американской Мечты. Ведь только «доктор журналистики» знает, как все было на самом деле… Да, чуть не забыл: не принимайте все за чистую монету, не стоит.
Великий и ужасный «доктор журналистики» собственной персоной! С 1970 Хантер являлся штатным сотрудником журнала «Rolling Stone», под эгидой которого опубликовал основные свои произведения («Ангелы Ада», «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», «Большая охота на акул», «Ромовый дневник» и др.). Он обожал спорт, провалы Ричарда Никсона (37-й президент США), взрывы и имел огромную коллекцию огнестрельного оружия.
Часть 1. Подготовка
«Много часов мы сидели с моим адвокатом (самоанцем по происхождению) в Поло Ландж, пили сингапурский слинг с мескалем в придачу, когда карлик, насколько я помню, крадучись подошел к нашему столику и протянул мне розовый телефон. Звонили из штаб-квартиры. Они хотели, чтобы я сделал репортаж о «Минт 400» – богатейшей мотоциклетной гонке за всю историю профессионального спорта. В ней участвовали также автомобили для движения по песку. Фантастический спектакль был организован в честь какого-то вахлака-толстосума Дэла Уэбба, владельца роскошного отеля «Минт» в Лас-Вегасе… По крайней мере, так гласит пресс-релиз, который мой человек в Нью-Йорке зачитал мне».
«Похоже, до того, как все это закрутится, тебе необходимо основательно проконсультироваться у юриста, – заметил адвокат. И мой первый совет: тебе надо взять напрокат быструю тачку без верха и убраться из Лос-Анджелеса ко всем чертям в ближайшие 48 часов. Короче, мой уик-энд накрылся, потому что я, естественно, отправлюсь с тобой. И нам также имеет смысл вооружиться».
Хантер С. Томпсон в компании лучшего друга и своего бессменного экранного исполнителя, Джонни Деппа. Актер играл его дважды, в фильмах «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» (1998 г., реж. Терри Гиллиам) и «Ромовый дневник» (2011 г., реж. Брюс Робинсон). Чтобы добиться очевидного сходства, Депп много времени проводил с Томпсоном и прочувствовал все угары «старика» на собственной шкуре!
«И вот, час спустя после того, как последовал звонок от совершенно незнакомого человека из Нью-Йорка, мы отправились в какой-то офис в Беверли Хиллз, где другой, абсолютно незнакомый человек дает мне налом $300 безо всякой на то причины. Это была Американская Мечта в действии! И мы были бы последними дураками, если бы не оседлали эту странную торпеду, пущенную в неизвестную нам цель, и не промчались бы на ней до конца. Но сначала нам нужна была машина. А после кокаин. Затем кассетник для особой музыки и мексиканские рубашки из Акапулько... Приступай немедленно: вот принцип чистой гонзо-журналистики».
«Достать химию не составило труда, а вот приличные колеса и магнитофон в 6:30 вечера нарыть в Голливуде не так-то и легко. Моя старая машина была слишком мала и слаба для пробега через пустыню. Мы отправились в полинезийский бар, где мой адвокат сделал 17 звонков, прежде чем выцепил тачку с открытым верхом, удобоваримой мощностью в лошадиных силах и подходящей окраски».
Рисунки британского художника Ральфа Стедмана. Хантер во время самых крупных своих журналистских трипов прибегал к услугам персонального иллюстратора. По словам писателя, тот «въезжал» в ситуацию гораздо быстрее любого профессионального фотографа и, что особенно важно, мог настроиться на одну с писателем волну.
«Вскоре багажник нашей машины напоминал передвижную полицейскую нарколабораторию. У нас в распоряжении оказалось 2 сумки травы, 75 шариков мескалина, 5 полос промокашки лютой кислоты, солонка с дырочками, полная кокаина, и целый межгалактический парад планет всяких стимуляторов, транков, визгунов, хохотунов… А также кварта текилы, кварта рома, ящик «Будвайзера», пинта сырого эфира и 2 дюжины амила».
На время съемок «Лас-Вегаса» Депп одолжил у Томпсона принадлежавшую тому Импалу и проехал на «Большой Красной Акуле» 3 тыс. км.
«Нужную технику мы нашли в магазине за 5 миль от бара. Он уже закрывался, но продавец сказал, что дождется нас, если мы поторопимся. По дороге туда мы застряли в пробке на бульваре Сансет, когда напротив нас «стингрей» задавил пешехода… Старые слоны, прихрамывая, уходят умирать в холмы; старые американцы выбираются на автостраду и укатываются до смерти на своих драндулетах…».
«По дороге мы то и дело останавливались, чтобы закинуться чем-нибудь и сменить за рулем друг друга. На одной из остановок я взял промокашку кислоты и съел ее. Адвокат неуклюже возился с солонкой, в которой был кокс. Открыл ее. Рассыпал. Матерясь, стал хватать воздух руками, в то время как наша достойная белая пыль взметнулась ввысь, разлетаясь по пустыне и автостраде. Очень дорогой маленький смерч шлейфом тянулся за Великой Красной Акулой».
Заголовок к одной из главных историй в жизни Томпсона. Покупай билет – и в путь!
«Время от времени, когда твоя жизнь усложняется и вокруг начинают виться всякие скользкие подхалимы, настоящий, действенный курс лечения – загрузиться под завязку гнусной химией, а потом мчаться, как бешеная скотина, из Голливуда в Лас-Вегас. Расслабиться, как это бывало, в чреве исступленного солнца пустыни. Вернуть крышу в прежнее состояние, привинтить ее наглухо болтами реальности, намазать рожу белым кремом для загара и двинуться дальше с музыкой, врубленной на полную громкость…».
Часть 1. Лас-Вегас
«Регистрация прессы на «Минт 400» идет полным ходом, и нам нужно успеть к четырем, чтобы потребовать наш звуконепроницаемый номер люкс. Мы укладывались впритык. Нашей целью была здоровая башня отеля «Минт» в центре города, – и если мы до нее не доберемся, то к нашим услугам будет тюрьма штата Невада, ближе к северу, в Карсон-сити. Один раз я там уже побывал, но только для беседы с заключенными – и возвращаться туда мне не хотелось ни под каким предлогом».
«Все мои хорошо заготовленные силлогизмы развалились как карточный домик под неподвижным взглядом женщины-клерка: – А, здорово. Меня зовут, хм-м… а, Рауль Дьюк… да, в списке, никаких сомнений в этом. Бесплатный завтрак, здравый рассудок, куда уж здоровее… полное освещение всего, что движется… почему бы и нет? Мы должны получить тот номер, на Красной Акуле мы промчались от самого бульвара, а сейчас пробил час пустыни, так? Да. Не волнуйтесь. Какие здесь расценки? И что дальше?».
Альтер-эго Томпсона, Рауль Дьюк (Депп), и его бессменный адвокат, доктор Гонзо (Дель Торо).
«Гонщики были готовы на рассвете. Над пустыней красиво взошло солнце. Однако, гонка начиналась в 9, и нам надо было убить еще 3 долгих часа в казино, сразу за ареной: вот там-то и начались проблемы. Корреспондент из «Life» дружелюбно кивнул мне и крикнул бармену: – Сезам, откройся! Почему бы тебе не принести сразу 5 стопок? А лучше все 10! Какая-то женщина с лягушачьими глазами похотливо вцепилась в его ремень. Я отвернулся. Все это было слишком отвратно. А ведь мы являлись, помимо прочего, сливками национальной спортивной прессы. И собрались здесь, в Лас-Вегасе, для выполнения ответственного задания… Странно, что к началу великой гонки все были пугающе дезорганизованны».
Рауль Дьюк: «У меня были планы на эту машину. Я предвкушал, с каким шумом мы будем носиться вокруг Лас-Вегаса на этом содомизаторе… Стоять на светофорах, разогревать двигатель до ужасающего, пронзительного и дребезжащего скулежа, ожидая, когда дадут зеленый свет…».
«Когда первая 10-ка мотоциклов все же вырулила на старт, момент действительно был величественный, и весь бар кинулся наружу, чтобы посмотреть. Согласно регламенту, каждые 2 минуты в пустыню отправлялась новая партия гонщиков. Сначала за ними можно было наблюдать с расстояния 200 ярдов, но когда запустили первую сотню, вся видимость сократилась до ничтожных 5 шагов. Все потонуло в облаке пыли – это была уже не гонка, а борьба за выживание. Я был свидетелем старта; вполне в этом уверен. Но что предстояло делать сейчас? Нанять вертолет?».
Рауль Дьюк автостопщику (Тоби Магуайру, будущему Человеку-пауку): «Наше путешествие было классическим подтверждением всего, что есть правильного в национальном характере. Мой адвокат понимает эту концепцию, несмотря на свою расовую неполноценность. А ты?..».
«Где эфир? Этот мескалин не цепляет, – спросил мой адвокат, когда мы подъехали к казино «Цирк-Цирк». Я указал на багажник. Он вернулся с бутылкой эфира, промокнул им платок и положил его себе на лицо. Ох, дьявольский эфир – совершенный наркотик тела. Разум, не способный общаться с позвоночником, в ужасе содрогается. Руки безумно шарят в воздухе… Вытащить деньги из кармана невозможно… искаженный смех и шипение изо рта… застывшая на лице улыбка. Эфир – отличный наркотик для Лас-Вегаса. В этом городе любят пьяных. Легкая добыча. Свежатинка. Так что швейцары протащили нас через турникет и бросили внутри, как мусор».
«Когда я вернулся в номер, то вдруг понял, что в этом городе совсем нет цветов, только насекомоядные растения. Я приглушил радио, которое орало так, что могло перебудить весь этаж, и нашел своего адвоката в ванной, потерявшимся во мгле зеленых испарений – лишь его голова наполовину торчала над водой… Его глаза переполняло безумие, взгляд блуждал… Он походил на человека, дошедшего до последней стадии какого-то ужасного психического оргазма… Он требовал от меня, чтобы я бросил в него чертов приемник, подключенный к электросети. – Просто скажи им, что я хотел улететь, – то и дело вопил он».
Рауль Дьюк: «В этот момент я почувствовал чудовищный протест против сложившейся ситуации…».
«Мне нужно сбежать их этого города, – голосил самоанец, немного придя в себя. – Если я не сделаю этого СЕЙЧАС ЖЕ, то непременно кого-нибудь убью. Что ж, наверное, другого выхода не существовало… Убить себя он уже пытался. И даже хотел кинуться на меня… Беда заключалась в том, что мой адвокат никогда не был готов разделить точку зрения, – часто пропагандируемую завязавшими наркоманами и особенно популярную среди тех, кто условно освобожден, – что ты можешь улететь гораздо дальше без наркотиков, нежели с ними».
Доктор Гонзо: «Слушай, кончай этот базар про ящериц, змей, пиявок и им подобных! Ты меня грузишь!».
Часть1. Отчаяние
«Я вспоминаю одну ночь в «Мэтрикс», когда туда зашел роуди, с большим рюкзаком за плечами, и закричал: «Кто-нибудь хочет немного ЛСД? Все компоненты со мной. Нужно только место, где его приготовить». Его быстро увели, но парень успел распространить образцы. Огромные белые кристаллы. Я отправился в туалет хавать мой. Это удалось сделать только наполовину – остальное просыпалось на рукав моей красной пендлтонской рубашки. Пытаясь сообразить, как теперь поступить, я увидел, что в туалет зашел один из музыкантов. В ответ на его вопросительный взгляд я объяснил, что белая фигня у меня на рукаве – это ЛСД. Музыкант ничего не сказал: просто схватил мою руку и начал ее сосать. Очень похабная драматическая сцена...».
Рауль Дьюк: «Никто не откажется бросить вызов на треке человеку с наглухо съехавшей крышей…».
«Странные воспоминания лезут в голову этой беспокойной ночью в Лас-Вегасе. Похоже, целая жизнь пролетела, или, по крайней мере, миновала Главная Эпоха – апофеоз, который никогда больше не повторится… Ты мог отрываться где угодно. Это было всеобщее фантастическое ощущение, что все, что мы делаем, правильно, и мы побеждаем… И это, я полагаю, и есть та самая фишка – чувство неизбежной победы над силами Старых и Злых. Ни в каком-либо политическом или военном смысле: нам это было не нужно. Наша энергия просто преобладала. И было бессмысленно сражаться – на нашей стороне или на их. Мы поймали тот волшебный миг; мы мчались на гребне высокой и прекрасной волны… И сейчас, меньше пяти лет спустя, можешь подняться на крутой холм в Лас-Вегасе и посмотреть на запад, и если у тебя все в порядке с глазами, то ты почти разглядишь уровень полной воды – ту точку, где волна, в конце концов, разбивается и откатывает назад».
Рауль Дьюк: «Если бы войну выиграли нацисты, то весь мир проводил бы вечера так, как это делали в казино «Bazooka»…».
«Паника. Она захлестнула меня, как первые накатывающие волны кислотного прихода. Все эти омерзительные реалии начали доходить до моего сознания: я оказался совсем один в Лас-Вегасе в этой чертовой немыслимо дорогой машине, совершенно офигевший от наркотиков, ни адвоката, ни денег, ни репортажа для журнала – и, в довершение всего, гигантский, чудовищный счет, с которым надо было разбираться. Мы заказывали в наш номер все, что человеку может прийти в голову: в том числе около 600 кусков полупрозрачного гигиенического мыла. Им была забита вся машина – оно валялось на полу, на сиденьях, в бардачке. Мой адвокат заключил какое-то непонятное соглашение с уборщиками метисами на нашем этаже, чтобы они доставили к нам мыло – шестьсот кусков этого странного, очевидного дерьма, – и теперь все оно было мое».
«Безумие, безумие… а между тем торчишь в полном одиночестве в Великой Красной Акуле на стоянке аэропорта Лас-Вегаса. К дьяволу панику. Овладеть положением. Держаться. В следующие 24 часа проблема личного контроля станет критической. Ром совершенно необходим, чтобы выдержать эту ночь – отшлифовать эти заметки, этот постыдный дневник. А потом выбраться из этого штата-атавизма на бешеной скорости ко всем чертям. Симпатия? Не для меня. Никакой пощады криминальному фрику в Лас-Вегасе. Это место похоже на армию: господствует норма поведения акул – жри раненую».
Рауль Дьюк: «Я не могу рискнуть отправиться спать, зная, что по моей комнате ходит обожравшийся кислоты мудак с ножом, который намеревается порезать меня ломтями!»
Доктор Гонзо: «Кто говорит про ломти? Я просто хотел вырезать у тебя на лбу маленькую буквочку «Z». Ничего серьезного…».
Часть 1. Великий Магнит
«Я было собрался ювелирно сбежать из отеля «Минт», оставив счет неуплаченным, и уже стоял на тротуаре, ожидая, когда подадут Великую Красную Акулу, когда меня за плечо тронул клерк. Он улыбался и держал в руках телеграмму. Взяв конверт, я тут же его вскрыл. «СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА ХАНТЕРУ. С. ТОМПСОНУ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ РАУЛЮ ДЬЮКУ ЗВУКОНЕПРОНИЦАЕМЫЙ НОМЕР ЛЮКС 1850 ОТЕЛЬ «МИНТ» ЛАС ВЕГАС СРОЧНО ПОЗВОНИ МНЕ ПОВТОРЯЮ СРОЧНО У НАС НОВОЕ ЗАДАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ ЗАВТРА ТАКЖЕ ВЕГАС НЕ УЕЗЖАЙ ТЧК НАЦИОНАЛЬНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ОКРУЖНЫХ ПРОКУРОРОВ ПРИГЛАШАЕТ ТЕБЯ НА ЧЕТЫРЕХДНЕВНЫЙ СЕМИНАР ПО ПРОБЛЕМЕ НАРКОТИКОВ И ОПАСНЫХ НАРКОТИЧЕСКИХ ВЕЩЕСТВ В ОТЕЛЕ «ДЮНЫ» ТЧК ЗВОНИЛ РОЛЛИНГ СТОУН ОНИ ХОТЯТ 50 ТЫСЯЧ СЛОВ ПРИЛИЧНАЯ ОПЛАТА ВОЗМЕЩЕНИЕ РАСХОДОВ ВКЛЮЧАЯ ОБРАЗЦЫ ТЧК У НАС ЗАБРОНИРОВАН НОМЕР В ОТЕЛЕ «ФЛАМИНГО» И БЕЛЫЙ КАДДИ С ОТКИДНЫМ ВЕРХОМ ТЧК ВСЕ ДОГОВОРЕНО ПОЗВОНИ НЕМЕДЛЕННО ОБСУДИТЬ ДЕТАЛИ СРОЧНО ПОВТОРЯЮ СРОЧНО ТЧК ДОКТОР ГОНЗО».
«Припоминаю, что, пока крался через казино в 6 утра с саквояжем грейпфрутов и фирменных маек «Минт 400», я повторял себе снова и снова: «Ты не виновен». А ведь я, помимо прочего, не брал на себя никаких обязательств, связывающих по рукам и ногам. Это производственный долг – ничего личного. И весь этот сволочной кошмар – ошибка вонючего, безответственного журнала. Какой-то идиот в Нью-Йорке подложил мне эту свинью. Это была его идея, Господи, не моя. А сейчас посмотри на меня: наполовину спятив от страха, я несусь на скорости 120 миль/час через Долину Смерти в тачке, которую никогда даже не хотел иметь. Ты бы лучше позаботился обо мне, Господи, потому что, если ты этого не сделаешь, я так и останусь у тебя бельмом в глазу!».
Рауль Дьюк (метрдотелю): «Никогда не пытайтесь понять сообщения журналистов! В половине случаев мы используем шифр, особенно с доктором Гонзо!».
«Никогда не противоречь Великому Магниту. Все так и происходит в этом мире. Вся энергия подчиняется прихотям Великого Магнита… Какой я был дурак, что осмелился пренебрегать им. Он знал. Он все это время знал и решил меня подколоть, перекрыв все пути к отступлению. Выбора у меня не было. С багажником, наполовину забитым наркотиками, я возвращался в Вегас, на конференцию окружных прокуроров…».
Эпилог
Странное дело, решите вы – пытаться уследить за ходом мыслей сумасшедшего автора и почти ничего не написать самому. Может, и так, но «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» является, по сути, самым большим, нелицеприятным, завораживающим, пугающим и отвратительным откровением в мировой культуре второй половины ХХ века. Умолчать об этом или даже пройти мимо – дело неблагодарное. А попытка пересказать своими словами все события и злоключения, что обрушились на главных героев за один лишь уик-энд, – еще в зародыше обречена. Единственное, что остается, это «включить радио. Включить магнитофон. Опустить все окна, чтобы лучше вкусить прохладный воздух из пустыни… Обрести полный контроль. Увидеть, как в субботний вечер в Лас-Вегасе катят себе в удовольствие два клевых парня в ярко-красном, яблочного цвета «шевро»… Обкуренные, закинутые, обдолбанные… Хорошие люди».
Для комментирования вам необходимо авторизоваться