Жизнь в кабине за $300 в месяц: трудные будни белорусского дальнобойщика

И зачем я поддался съесть на дорогу эту курицу! Уже в первые полчаса пути она едва из меня не выскочила вместе с душой. Идею этой авантюры мне подкинули не без умысла и, подозреваю, посадили в видавший виды МАЗ с металлическими рессорами вместо обещанных воздушных подушек не случайно – чтоб прочувствовал до конца. И своего добились: из плевого, в двадцать часов чистой езды, прогона от Бреста до Москвы автор вынес единственное – не надо мне их командировочных...

Дом на колесах

А это приятно – смотреть на других водителей свысока. Сидим, как принцессы на горошине, метрах в трех над дорогой. Андреич – водитель, у которого я в напарниках – закладывает в тахограф новый диск и трогает.

Едем размеренно, благо на «олимпийке» с четырьмя полосами находится место всем. А вот в Германии, откуда идет груз, моему водителю пришлось покраснеть. Подъемы там затяжные, километров по шесть, какие старичок СуперМАЗ не осиливал. Приходилось идти на пониженной передаче, собирая километровый хвост «Сканий» и «Мерседесов». Но тамошние водители скорее уснут в черепашьем темпе, нежели пойдут на запретный обгон. Зато на разрешенных участках, обгоняя «русскую каракатицу», немцы сочувственно показывали Андреичу зажигалку: спалил бы свою рухлядь, что ли...

За нашими спинами прямо в кабине двухъярусный лежак – отелей водители не знают. А рейс может затянуться и на месяц, как получилось у Андреича в этой самой Германии, куда водителей обычно отправляют в одиночку. Туда груз отвез, а назад – жди новый заказ. Паркуй машину и названивай домой, где целый отдел ищет охотников зафрахтовать обратный рейс. День ищет, неделю...

А денежки идут. На рейс в Германию водителю выдается 400 Евро. Кому повезет с обратным грузом и очередью на границе – половину привезет в семью. Но может остаться и на нулях.

В его глазах нет туристской любознательности. Даже при недельных простоях водитель заграницы почти не видит. Так, вырвется иной раз на часок в ближний город. С прицепом проблем нет, можно спокойно оставить на трассе – не тронут. Но за стоянку в городе надо платить, а уж посещение достопримечательностей шоферский бюджет тем более не предусматривает. В свободные дни водитель предпочтет лишний раз покопаться в моторе, дабы не иметь экологических проблем с полицией. Штрафы идут из все тех кровных четырехсот.

Андреич в ожидании факса простоял в Германии три недели, изрядно проелся, пока наконец получил рейс на Москву из другого немецкого города – эти самые 22 тонны шоколада, что громыхают у нас за спиной.

Во Франкфурте любопытный дедок из таможенной обслуги поинтересовался, откуда машина.

— Брест, – пояснил Андреич. – Вайссланд (Беларусь, стало быть).

— А, бандиты, – понимающе закивал немец.

Таможня – везде таможня, любая букашка в форме может стоить водителю больших проблем. И Андреич скрепя сердце стал пояснять, что нет, не бандит, а жена у него и вовсе немка.

Семья

Жена у Андреича – действительно немка, из поволжских. И большая молодец. Держит дом в порядке, поставила на ноги двух сыновей. Андреич-то всю жизнь шоферит, по месяцу вне дома.

Сыновьям – шестнадцать и двадцать. Старший пошел по отцовской линии – водитель в грузовом автопарке.

Сам Андреич, вернувшись из Германии, получил за месяц эквивалент 300 долларов.

— Если б не сэкономленные «еврики», не знаю, как семью бы кормил, – рассказывает он. – Это еще с директором повезло, дай ему Бог здоровья, – крутится, о людях думает, «загранки» вон пробил.

Эх, дороги…

Характеризовать дороги привычно со времен Карамзина. А посему, чем клясть отечественные путепроводы, полезнее для здоровья к ним просто приспосабливаться.

До меня эта истина доходила километров 450 через область спины. До первой остановки. «Ой, какие одуванчики!» – подумал я, спрыгивая на обочину, но, крякнув, с эстетикой расстался, надолго застыв в положении «присев». Острая боль в районе нижних позвонков сделала мою осанку особо ценимой начальством.

— Это с непривычки, – посочувствовал Андреич, но медленнее вести не стал.

И я понял, что опытными жокеев делает безвыходность. Держа спину и чуть подавшись из седла, я впивался в дорогу: где колдобины? И чуть какая под колесо – р-раз рывком вверх!

Самое удивительное, что по части дорог наши ГОСТы от западных не отличаются, дело лишь в соблюдении. Зато вон сколько всего параллельно дорогам за их счет построили – ферм, тротуаров, председателевых домов...

Дымок Отечества

На самом излете дня минуем Оршу. Половина пути позади. Все мысли отныне – о снаряженных женами сумках. Но не тут-то. Справа у обочины мелькает свежевыставленный знак, мне ни о чем не говорящий, а для Андреича – запретный. Что-то относительно грузового транспорта.

По инерции проскакиваем еще метров двести и находим у развилки пару «Вольво» и один «Мерседес». Иностранные «дальнобойщики» тоже ничего не понимают. Андреич предлагает им подождать, а сам разворачивается – к оставшемуся за спиной посту ГАИ. Сержант с автоматом не радует: переход на несколько дней закрыт по причине наведения марафета.Объясняем коллегам ситуацию и летим в направлении Лиозно. Теперь все решает скорость, ведь опоздавший будет в очереди последним. Но скорости-то нашему старичку и не хватает – нас обгоняют и обгоняют.

Час с небольшим спустя – последний поворот. Теперь уж до очереди рукой подать. Но что это? Водитель встречного «МАЗа» отчаянно машет руками. Проблемы?

— Братки, выручай, колесо второй раз «летит»! Дай на минуту домкрат!

— Такая шоферская доля, – вздыхает Андреич и глушит мотор. Водитель водителю – друг, товарищ и брат. Пока возимся на дожде с домкратом, показывают хвосты еще пяток машин – такова цена солидарности.

— А очередь-то большая? – интересуемся напоследок.

— Ой, до... матери, – добивает спасенный. – Пустым двенадцать часов стоял. А груженые за трое суток не проедете.

Тюрьма

К хвосту очереди пристраиваемся уже в кромешной темноте. Горят лишь огни аварийной подсветки последней машины. Включаем таковые у себя. Доедаем злодейку-курицу. Слушаем поздних птиц. Вновь забираемся в кабину. Кажется, влипли. Погрустнел Андреич: предстоит ночь на руле в ожидании подвижки. Уснешь – объедут.

— Сорок четыре года мне, а жизни не видел. Одна дорога. За жизнь только один раз и отдохнул – к родне на Урал съездил. Теперь не поедешь, да и не к кому. М-да... И жизни нету, и денег нету, сквозь пальцы уходят. Как же мы, люди, здесь живем?

Господи, подумалось мне, и это те самые «дальнобойщики», символ легких денег, «загранок» и благополучия? Несчастные люди, которые всю жизнь ждут, сутками и неделями: рейса, загрузки, очереди на границе... Ждут, привязанные к своим трейлерам кандалами.

Рэкет

Чтоб скоротать ночь, ведем познавательную беседу. О рэкете в жизни водителей.

— Как же, сталкивался, – делится Андреич. – В прошлом рейсе в Москву. Уже в черте города к самым воротам базы подъехали – три машины, не успевшие на разгрузку. Пришлось ждать утра. Я в кабине разделся и лег спать... Ночью забарабанили в стекло: «Плати за стоянку или стекла повыбиваем».

И выбили: ему боковое, а соседу вообще лобовое. Выскочил взъяренный Андреич, успел дать одному по шее – по голосам слышал, что пацаны.

А несколько раз дань, случалось, платил – то десять евро, то российскими.

На трассе по пути ночевать нельзя: зацепят. А расположиться вблизи поста не позволяет полиция, гонит, потому как «не положено». Чтоб стало положено, платишь.

...В эту нашу с Андреичем таможенную ночь тоже не обошлось без ЧП, правда, не у нас – на несколько машин впереди водителям-чехам порезали тент.

А наутро штрих в картину довнес поляк, поведавший о своем предыдущем рейсе в столицу:

— Веду машину и слышу, сзади под тентом кто-то орудует. Из прицепа на обочину полетели коробки. Продолжаю ехать, как ехал, голова дороже. «Гость» выбросил, сколько счел нужным, прошел в голову прицепа и забарабанил по кабине. Я затормозил, он выпрыгнул и пошел собирать добычу.

Секс

Под утро в дверцу нашей машины вежливо постучали с коротким, но емким вопросом: «Секс?»

Какой секс, мои вы хорошие! Стучитесь в «Скании», в комфортабельные «Вольво», но не в нашу же машину-массажер! Руки не поднять шеи не повернуть, да еще в кармане ветер.

Потом, когда взошедшее солнышко вынуло вашего разбитого путешественника из кабины, судьба послала мне парня-водителя из Смолевичей, который тех или подобных мордашек вчера подвозил. Свеженькие такие, молоденькие, махнули на перекрестке:

– Парниш, подкинь до таможни!

– До какой? – на всякий случай переспросил мой новый знакомый.

– А до любой.

В принципе, эта форма приграничного сервиса откровений из себя не представляет. Стоит однократное удовольствие двадцать долларов или марок, хотя принявшие на грудь иностранцы от широты души могут отстегнуть и больше. Главное у клиента не задерживаться: деньги делают оборот. Хорошим считается ночной сбор долларов в двести. Большинство проституток здесь работают сами, некоторых привозят сутенеры, берущие на себя переговоры с водителями и хороший процент.

Разговорившаяся в кабине попутчица лет восемнадцати призналась, что на обстановку и авто себе уже заработала, еще чуть – и можно замуж.

– А жених посвящен в форму дохода?

– Что я, дура? Говорю, родители дают.

– А папа с мамой вообще-то кто?

– Механизатор и доярка..

Быт

На улице плюс тридцать пять. Раздетые по пояс водители кто кипятит на обочине чай, кто кашеварит. Готовят на горелках от баллонов со сжатым газом. Лучшего пока не изобрели.

Бреду вдоль бесконечной очереди – настоящий языковой Вавилон. Многие вполне сносно излагают по-русски, и только ругаться по-нашему не выучиться им никогда. Здесь важна не столько лексика, сколько неповторимая смачность, экспрессия, с какой это выговаривается. Нет, не случайно, заслышав отборную русскую брань, водители-иностранцы почтительно замирают.

Ругаться есть с чего. За целую ночь очередь продвинулась на... двенадцать машин – это все, ради чего четыре сотни водителей почти не сомкнули глаз.

Все больше убеждаюсь, что застряли мы явно не на одни сутки. И ограниченность командировочного времени заставляет меня позорно дезертировать.

Андреич весть о моем близком бегстве воспринимает с пониманием и предлагает закатить на дорожку обед. Что мы успешно делаем, обнаружив, правда, полную несъедобность еще вчера свежей сметаны. А вот проклятые супостаты оборудуют кабины холодильными камерами еще на стадии заводского изготовления.

Напоследок Андреич угощает меня привезенным из Германии прекрасным фруктовым чаем. Единственным, кажется, плюсом дальнобойной романтики.

На мое предложение попробовать договориться с таможней о проводке машины вне очереди Андреич отвечает, что таких умных коллеги потом догоняют, бьют стекла или переворачивают в кювет. Мы тепло прощаемся, и я пересаживаюсь в отстоявший очередь другой «СуперМАЗ». До чего не люблю «СуперМАЗы»!