Записки юной медсестры: четыре ДТП, которые перевернули мою жизнь

Желтый орел

Первый из них произошел в начале двухтысячных, когда я, закончив старшие классы, с упоением занималась выбором своей будущей профессии. Девчата-одноклассницы бегали как сумасшедшие, распихивая свои заявления и подавая документы везде, где их только принимали. Мне же хотелось выбрать что-то одно, свое.

До окончания срока подачи документов в учебные заведения оставалось не так много времени, а мое озарение так и не приходило. Вечером, сидя в своей дружеской компании, я продолжала думать о своем, не в силах выбросить из головы тревожные мысли.

– Да брось ты! – подруга Ритка, уже распихавшая по ВУЗам и СУЗам свои ксерокопии аттестата, подбадривающее толкнула меня в бок. – Завтра же я потащу тебя за руку сдавать документы. Проворонишь срок, будешь ждать до следующего года.

– Может быть, так и будет. Зато будет время окончательно определиться.

– Не говори ерунды…

Намечающуюся тираду прервал раскатистый рев двигателя. Славка, молодой человек моей подруги, появился с неожиданным сюрпризом. Тяжелый мотоцикл неопределенной модели, любительски выкрашенный в серый цвет непонятного оттенка.

– Что это за хлам? – Ритка недоверчиво покосилась на агрегат, приветственно чмокнув Славку в щеку.

– Нравится? Это я сам собрал!

– У тебя с головой всё в порядке? Ты на повара учишься! Тебе салаты собирать надо, а не технику!

– Ну что уж тут поделаешь, если душа лежит! А самому сделать еще приятнее! А вот еще…

Слава повернулся спиной и растянул на плечах кожаную куртку. На ней теперь был небрежно и косо приклеен желтовато-золотистый орел.

– Нереально круто… – сказала Рита, не скрывая иронии.

– Я знаю! – парень светился от гордости и счастья.

Я не спеша осмотрела агрегат. Все части явно были старее мира, притом совершенно очевидно были взяты от разных марок. Рама была переварена "под чоппер", оставляя на месте работы грубый неровный шов, а между баком и сиденьем был огромный зазор, свободно пропускающий в себя плашмя огромную ладонь Славки, который был далеко не хрупкого телосложения. Остаток вечера прошел в обсуждении обновки, после чего все разошлись по домам.

Утром я встала рано, помня угрозу подруги протащить меня по институтам. До тошноты пунктуальная, она не заставила себя ждать, и уже вскоре разрывала мой дом настойчивым дребезжанием дверного звонка. Попив кофе, мы вышли из дома, привычным пешим путем отправляясь в центр города, неся подмышкой пакет ксерокопий и документов. На подходе к городскому рынку была авария. Наш любопытный мозг навязчиво пригласил нас поглазеть, и мы с удовольствием поддались. Видно было мало. Толпа собралась жуткая, закрывая спинами интересующую нас картину, и мы мялись в сторонке, ожидая возможности разглядеть хотя бы часть покалеченной машины.

Увиденное было куда страшнее, чем мы предполагали. В чернеющей луже крови на асфальте лежало тело, а на спине его куртки был небрежно и косо приклеен желто-золотистый орел… Обрывками мы слышали фразы, такие как "умер от потери крови", "нога между баком и сиденьем", "оторвало от удара", из которых внезапно сложилась полная картина аварии.

Далее всё шло как в тумане. Ритка хлопнулась в обморок, я была тоже недалека от этого, но каким то чудом сдержалась и побежала искать в толпе медиков. Прогулка была безоговорочно отложена.

Спустя три дня, стоя на похоронах у закрытого гроба, я окончательно поняла, насколько жизненно важно выбрать профессию так, чтобы потом не возникало желания заняться чем-то другим, для чего у тебя больше энтузиазма, но меньше важных навыков. Эта потеря была первым ДТП, перевернувшим мою жизнь. На следующий после похорон день я сдала документы в медицинское училище.

О вреде эпилепсии

Время шло. Успешно сданы вступительные экзамены, окончен первый семестр. Шел второй, и у нас начиналась первая долгожданная практика. По честному жребию мне досталось место в скучной травматологии. Гипсы, перевязки, каталки… Тоска… Проходя по палатам, я изучала контингент отделения. Из всех пациентов один явно выделялся. По многим причинам. Начать стоит с того, что от пяток до самой макушки он был сплошь покрыт пожелтевшим от времени гипсом. На лицо ему было не больше шестнадцати лет, и я с любопытством отправилась изучать его историю болезни. Ему и впрямь было ровно столько, как я и подумала, причем свой день рождения он встретил уже на больничной койке. Дата поступления была мне до боли знакома, да и обстоятельства поступления с травмами, даже при поверхностном изучении, были очевидно схожи с гибелью Славки. Неужели в машине, которая врезалась в его самопал, был этот молодой парень, которому посчастливилось выжить?

С первым же плановым измерением температуры я напросилась к нему. Парень оказался на редкость болтлив и охотно рассказал мне свою историю. Несмотря на несовершеннолетие, он садится за руль уже давно. Тихими вечерами, когда дорога практически пуста, он частенько выпрашивал у отца машину, чтоб прокатиться по окрестностям. Получить права ему вряд ли когда-нибудь светит, ведь с трех лет ему выставлен однозначный крест на водительском будущем – эпилепсия. Ездил он аккуратно и медленно, поэтому никогда не думал, что что-либо случится. В тот раз всё произошло мгновенно. Вывернув к рынку, мальчишка буквально ослеп от бьющего издалека дальнего света надвигающегося мотоцикла, и, как по взмаху волшебной палочки, от яркого освещения и панического страха у него случился приступ. Очнулся парень уже в больнице под звуки маминых молитв и всхлипываний.

Этот рассказ дал мне повод сделать еще один вывод. Будь ты хоть трижды хорошим водителем, не садись за руль, если морально не готов к стрессовым ситуациям. Всё же возраст и состояние здоровья владельцев автомобильных прав ограниченны не забавы ради, а по серьезным причинам. Я дала себе слово: ни при каких обстоятельствах я не поддамся на уговоры своих будущих детей и не пущу их и близко к тяжелой технике, пока не сочту их морально готовыми к ее управлению.

Мысль материальна

Дальше студенческая жизнь шла своим чередом. Лекции, сессии, рефераты и курсовые. И вот совсем незаметно я перешла на третий курс. В один из осенних дней наш колледж по традиции устраивал для учащихся первого курса посвящение: клятва Гиппократа, короткий концерт от одаренных студентов, анонс по улучшению заведения на будущий год для возможных спонсоров. Явка для старших курсов, естественно, была добровольно-принудительной, и после очередных лекций мы не спеша шли, растянувшись группой вдоль тротуара небольшими компаниями. Одногруппник Димчик всю дорогу шел рядом, развлекая меня по своему обыкновению шутками и свежими анекдотами. Поперек тротуара проехал какой-то мужичок на старом велосипеде, едва не сбив нас с ног.

– Да чтоб тебя… – разразился проклятьями Дима, злобно метнув из глаз молнии, обернувшись через плечо на бедного велосипедиста.

Как будто услышав страшное пожелание, невесть откуда взявшаяся пассажирская ГАЗель с размаху снесла его в сторону, и мужик, со сдавленным вздохом, улетел в колючий кустарник на обочине, крепко обнимая покореженный экотранспорт. ГАЗель притормозила, и ошарашенный водила, беспокойно приплясывая, вызывал "скорую", выдирая попутно второй рукой волосы на своей голове. Димчик резво пересек дорогу. На левой руке горе-велосипедиста зиял открытый перелом, обильно кровоточа из раны на сухие ветки и землю. Парень вытащил из штанов ремень и затянул его чуть выше травмы, и крови стало заметно меньше. Даже издалека было заметно его виноватое выражение лица. Но почему?

В моей голове вновь зародилась думка. Столько статей и книг описывают материальность мысли. Что если все аварии – плод неосторожно брошенных фраз вслед глупому нарушителю со стороны? Быть может, скажи Димчик вместо "да чтоб тебя" что-нибудь вроде "храни тебя", всё окончилось бы иначе? Глупость – повод не для гнева, а для сострадания, ведь этого человека ждет еще много подобных бед.

Сирота за один вечер

К концу третьего курса я вышла замуж, а к середине четвертого уже ожидала счастливого пополнения. К моменту прохождения госпрактики, я уже была на четвертом месяце. Очередной жребий закинул меня в операционный блок, самый треш нашей профессии был именно там, и меня долго уговаривали унести свое пузо в место попроще, но я откинула предложения поменяться. Надо значит надо. В середине дня на операционный стол привезли парня с обширным внутренним кровотечением, пострадавшем, как вы уже поняли, в очередном ДТП. Не буду вдаваться в медицинские тонкости, они вам совершенно ни к чему. Скажу только то, что с переменным успехом группа опытных реаниматологов три часа на моих глазах пыталась сохранить жизнь несчастному молодому мужчине, но результата это не принесло. Понурив головы, команда медицинских сотрудников побрела сдаваться на растерзание ожидающим в коридоре новостей родным парня. Мои глаза были прикованы лишь к одному из ожидавших. Его беременной жене.

А того ли человека я жалела секундой ранее? Может быть, парень еще легко отделался? Что сейчас будет с его женой, которой вот-вот сообщат ужасную новость. Женщина побледнела и потеряла сознание. Коллеги, привыкшие к похожим реакциям, кинулись к ней, пытаясь привести в чувства. Ее сердце молчало. Холодея, один из врачей вынес вердикт. Обширный инфаркт. Экстренное кесарево сечение было проведено вместе с тяжелой операцией на сердце. Несмотря на немного недоношенный срок в тридцать пять недель из сорока положенных для вынашивания, малыш оказался сильнее своих родителей.

С первых секунд жизни ребенок получил статус сироты лишь потому, что его отец слишком спешил домой. Положив руку на свой живот, я думала лишь об одном. Иногда лучше подождать немного дольше, чем хочется, только бы близкие были счастливы.

...

Чем старше я становлюсь, тем больше я убеждаюсь в том, что смысл зачастую намного глубже, чем нам хотелось бы видеть. Для сохранения своего счастья и счастья своей семьи я уже давно предпочитаю учиться на чужих ошибках. А ты?

Данная статья написана в рамках Конкурса авторов — 2015.
Лучшие работы читайте здесь.

Организаторы конкурса:

Читайте также: